Она видела его. Он не видел ее. Она сидела за широким кустом смородины, подмяв под коленки подол розового платья. Тихо было, тихо. Тишина усиливалась оттого, что мальчик тонким прутом со свистом рассекал воздух. Славно, сильно рассекал, взмахивая смуглой рукой. Она видела все. Она видела эту руку, плывущую по-над травами, и поникшую, виноватую крапиву с уже опущенными вниз, к земле, глазами. Она тоже могла так, прутом, прутом, взмахом, взлетом руки на бегу, когда ноги почти не чувствуют под...
