Вы здесь

Бутлегер дождя

* * *

влажный заспанный ангел в ночнушке

вытирает слезинки платком

осыпаются с неба веснушки

пахнет медом грудным молоком


 

снятся белые ливни июля

снятся желтые липы в цвету

неужели меня обманули

и тебя никогда не найду


 

чтобы ты появился остался

чтобы я не скиталась одна

я лечу к тебе с черного марса

на трапеции детского сна


 

пролетая сияющий космос

как в колодце кольцо за кольцом

нужно выплакать лишние слезы

подбежать с покрасневшим лицом


 

нужен свет керосиновой лампы

теплый свет в почерневшем стекле

чтобы выйти из круга сомнамбул

и родиться и жить на земле


 

потому фабрикует приманку

рыболов заготовщик сиречь

чтобы вольную душу-пацанку

приманить заловить и подсечь


 

* * *

погадать тебе на кофейной роще

на томатной чаще дубовой гуще

раньше было с прошлым намного проще

потому что было оно грядущим


 

опрокинуть рощу на блюдце снега

разглядеть очертания циферблата

что тут скажешь скоро пройдет полвека

что ты видишь только давай без мата


 

отстоится роща и силуэты

прояснятся всмотришься все знакомо

что ты будешь делать прошедшим летом

если я уйду от тебя к другому


 

* * *

поскольку мне снится холодное серое лето

на приисках речи дымится моя сигарета

но я одиночка согласно локальной легенде

бутлегер дождя сомелье отрешенного бренди


 

аляска тщеславия сна золотые крупицы

по беглым расчетам за месяц должно окупиться

где ищут артелью и шило меняют на мыло

нашла я в пещере свою инфернальную жилу


 

казалось бы хватит торчать на заснеженной речке

и ставить насечки недель на серебряной печке

казалось бы хватит копить черепки золотые

кончается лето проснешься а руки пустые


 

* * *

Из полей, разумеется, росных,

из медовой свободы,

из штрафбата природы

дезертирую в рай папиросный.

Здравствуй, Борхес.


 

Протираю платком окуляры,

перелистываю фолианты,

Беатриче, Лаура, инфанта,

это рай, где дымятся кошмары.

Здравствуй, Данте.


 

Здесь моя фронтовая орбита,

здесь трибуна моя и пюпитр —

три из трех.

Здесь я — Бах и Петроний Арбитр.

Здравствуй, Бог.


 

* * *

декабрьский туман полузимок с небесной шугой

сыграет на чувстве потери воскресную мессу

причастие сном и поскольку мне снится покой

в загрузке идей вообще никакого прогресса


 

на чувстве потери играет декабрьский цейтнот

где лица размыты дороги размыты разрыты

вращается стрелка и белка уходит в народ

в горящей путевке в грядущий разгар суицида


 

грядет гавриил и труба для всего настает

простой саксофон что прекрасно подходит под водку

космический джаз так сказать инфернальный фокстрот

для дамы за столиком от гражданина с бородкой


 

не надо вопросов запросы мои на нуле

как датчик горючего в падающем азраиле

холодная водка застыла кремлем на столе

и мирный исход как сказал моисей еще в силе


 

* * *

за желтой лавочкой которая полено

томится божий луг разнеженный жарой

где отрешенный шмель один во всей шмеленной

прочерчивает грань меж небом и землей


 

я на земле живу смотрю на небо скромно

прочерчивая даль касанием руки

склоняется сирень в окно одной из комнат

качаются тюльпанов поплавки


 

был чистым горизонт но позже обложило

свинцовые мазки испачкали закат

прочерчивая грань где я тебя любила

и не вернуть назад


 

* * *

я на земле живу смотрю на небо с кровью

когда армагеддон взрывается в груди

упали ангелы в болота подмосковья

и даже бог не может их найти


 

выходит синий лес из обморока ночи

крошится душный луг расплавиться готов

черемуха в изгнании бормочет

заклятия на сотне языков


 

никто не вышел жив все спят как на картине

никто и никогда не шелохнется впредь

и только мотылек застрявший в паутине

последний ангел пробует взлететь