Вы здесь

Дайвер

Иван КЛИНОВОЙ
Иван КЛИНОВОЙ



ДАЙВЕР

БРОД В БРЕДУ

1.

Неужели гений места
Нас оставил навсегда?
Это нота не протеста,
Это просто ерунда.

Я ещё пишу, рифмую
И хожу гулять туда,
Где поэзию живую,
Как плотву, да в невода.

Но тоскую, если честно,
По большой-большой воде.
Неужели гений места
Пристрастился к ерунде?

Я ещё живу, рифмую,
Палочку леплю к нулю,
И поэзию чужую
Всё сильней люблю, люблю...

2.

Беги, беги... Твой гений сбился
С пути на бред и не берёт
Ни слов за вход, ни снов за пирсинг,
Как, впрочем, и наоборот.

Беги... Ему уже за тридцать
И он сошёл с горячих рельс,
И он готов на бис убиться,
Чтоб потеплел суровый цельсий.

Беги... Ведь ты ещё моложе,
Живее ртути и грозы.
Беги... И пусть тебе поможет
Не страх, но зренье стрекозы!

3.

«Не зная брода,
Не суйся в бред!» —
Кричат свобода
И Архимед.

Какая польза:
От сих до сих?
Нацепят кольца,
Подрежут стих,

Турнут на волю,
Пастись в пруду —
И станешь болью
В своём бреду,

И станешь лебедь,
Но Архимед
Кричит: «Тебе, блядь,
Летать не след!»

А ты, от боли
Скривив губу:
«Ну, нет! Я буду
Стихи... Я бу...»
4. ДАЙВЕР

Я жалею, что вынырнул
Не под винт корабля.
Ты тогда бы не выменял
За мой труп ни рубля.

Жаль, что кем-то украдена
Из глубин словаря
Марианская впадина,
Что старался я зря.

Жаль, что сердце варначье,
То, что бьётся во мне,
Ни медузой прозрачною
Не осталось на дне,

Ни ракушкой, источенной
Червячками секунд.
Жаль, что не обесточило
Голос, ставший во фрунт.

Ни тебе и ни прошлому,
Только будущему —
Стихотворное крошево —
Если будет кому...

5.

Если меня и не было,
Я не ушёл во мрак.
Переписал не набело:
Как-нибудь, абы как.
Перекроил сознание:
Надцатое издание,
Правка, стереотип.
Я ещё здесь. Постскрип...


* * *

Эпилога не будет. Наше время —
пролог.
Вяч.Назаров

Я должен рассказать теперь о многом,
Чем полон переменчивый язык,
Ведь время, побывавшее прологом,
Становится экслибрисом. Из книг
Нельзя, пусть и в стремлении высоком,
Извлечь не то, к чему ты сам привык,
И потому, внимая старым строкам,
Своей слюной стихи скрепляю встык.


* * *

В эту комнату, словно в чужую,
Я вхожу, хоть и знаю: моя.
Ничего не прошу, не тоскую.
Это, может быть, смысл бытия:
Отрешённо смотреть на родное
И не чувствовать в сердце иглы, —
А когда-то оно, ретивое,
Не любило холодной игры.
Но теперь я свободен. Дамокла
Побрякушка — брелок для ключей.
Успокоилась, стихла, замолкла
Эта комната. Всё — я ничей,
А, точнее, чужой: этим стенам,
Этим людям и этим вещам.
Равнодушно неприкосновенно
Их сегодня стихам завещал.
В эту комнату, словно в чужую...
Нет, не словно. В чужую вхожу.
Ничего не прошу, не тоскую.
Всё запомню и свет погашу.


* * *

Изобретая старую арбу,
Подсчитывая сотовое время,
Нёс человек обычную судьбу
И называл её с улыбкой «бремя».

Он много знал, не брезговал строкой
Незлобного и красочного мата,
И мир бежал за правою рукой,
Но закатилось солнышко куда-то:

Под шкаф ли, под диван ли —
                           всё равно —
Не сядешь дважды в золотые санки.
Он выиграл застывшее кино,
Но проиграл свой шарм другой
                                    шарманке.

Всю жизнь он ждал одну свою грозу,
Из Гидметцентра пальчиком грозили,
Но что они могли понять внизу,
Когда его светила полюбили!

Его влекла межзвёздная среда,
Но музы в дом заглядывали редко.
Его не накрывала никогда
Божественная страшная рампетка.

Но он не умер, не ушёл в запой.
Он жив, он ждёт, в кулак зажавши искру,
Пока арбу изобретёт другой,
И время в сотах кончится, чуть пискнув.


* * *

Не верится, что может быть разъят,
Вечерних туч холодный виноград,
Хотя пока в моём хрустящем теле
Достанет сил, чтоб вызвать звездопад,
Я буду, как сейчас, при деле,
При якоре (которому не рад)
И, уж наверняка, при сигарете...
Лишь сложенные вчетверо хрустят
Стрекозьи крылышки в поэте.


* * *

Нет, я не Дельвиг, я другой,
Окурок века в общей урне.
Ты видишь кольца на Сатурне?
Я вижу нимб над головой
И, пользуясь чужой строфой,
Рук не выкручиваю гамме,
Но, если спросят, в общем гаме
Скажу: не Дельвиг я, другой!



ИЗ ПОСЛАНИЙ К АНТОНУ ЧЁРНОМУ

1.

Какая в кастрюле бы страсть ни кипела,
Мой голос намеренно тих.
Я в прошлое корни пустил неумело.
Я меньше сомнений моих.
Я слаб. Это сердце стучит. Это поступь
Седого, как дым, старика.
Я слаб. Это посох, врастающий в звёзды,
И шёпот судьбы у виска.

2.

We can plant a house
We can build a tree
Kurt Cobain
Есть время строить дерево,
Есть время дом растить.
Есть время, и за дверь его
Не выгонишь. Но жить
Мы будем столько, сколько нам
Отмеряно длины,
А гладко или скомкано —
Вот тут уж мы вольны.

Ты скажешь «К чёрту дерево!»,
Воскликнешь «К чёрту дом!» —
И мудрость мира древнего
Отставишь на потом:
«Брось этот старый посох!
Нельзя уже молчать!»
А я (сургуч, печать):
«Есть время для вопросов
И время отвечать».


* * *

Дорогая, не бойся, я здесь, на площадке курю,
В майонезную баночку пепел кладу аккуратно
И, обросший кудряшками дыма, тихонько творю
Эти длинные строки, но, правда, зачем — не понятно.

То ли воздух несладок, то ль уши забиты песком,
То ли я не умею входить в суету междуречья.
Ты не бойся, ты спи. Я прижмусь продымлённым виском
К твоему изголовью... И встану столетью на плечи...