Из наследия Александра Заковряшина. Портреты писателей

Александр Георгиевич Заковряшин (1899—1945) — график. Специального художественного образования не получил. Работал в Минусинске, Новосибирске, Томске, Алма-Ате. Один из организаторов Минусинской группы общества художников «Новая Сибирь» (1926). Сотрудничал в качестве художника в журналах «Настоящее», «Товарищ», «Сибирские огни» (Новосибирск), газете «Красное знамя» (Томск). Участник I весенней коллективной выставки картин, этюдов, графики художников Минусинска (1926); выставки Минусинской группы общества художников «Новая Сибирь» в Минусинске (1928); I Всесибирской выставки живописи, графики, скульптуры и архитектуры в Новосибирске, Красноярске, Томске (1927); выставки живописи, графики, скульптуры группы художников в Красноярске (1929); западносибирских краевых художественных выставок в Новосибирске (1933, 1934, 1937); выставок произведений художников Казахстана и Средней Азии в Алма-Ате (1938—1943), Москве (1941). Участник Великой Отечественной войны, погиб под Берлином.

В многогранном творческом наследии блестящего сибирского графика 1920—1930-х гг. Александра Георгиевича Заковряшина выделяются несколько портретов писателей, связанных с историей литературной жизни нашего края и с журналом «Сибирские огни». Эти произведения не складываются в единую серию, напротив, они отличаются разнообразием художественных средств и технических приемов, к которым обращался автор, и служат характерным примером стилистической свободы и гибкости в его творческих поисках. Появление этих портретов связано с издательскими заказами или же с откликом Заковряшина на заметные события современной ему культурной жизни.

Одним из таких событий, привлекших к себе внимание многих деятелей сибирской литературы и искусства, стал юбилей А. М. Горького, отмечавшийся в 1933 г. Незадолго до этой даты томские художники, к числу которых принадлежал в то время Заковряшин, постановили считать подготовку к 65-летию писателя одной из своих главных творческих задач. Два портрета Горького, созданные Заковряшиным в начале 1930-х гг., воплощают эту задачу и представляют разные подходы художника к ней. Композиция поясного изображения немолодого Горького определяет строгий, несколько отчужденный характер образа. Решенный в манере дружеского шаржа, портрет Алексея Максимовича, читающего журнал «Сибирские огни», исполнен с живой непринужденностью и покоряющей пластической выразительностью. Он подчеркивает ту хорошо известную роль, которая принадлежала А. М. Горькому в становлении сибирской литературы и журналистики 1910—1920-х гг. «О “Сибирских огнях” Горький не раз говорил: “Хороший журнал, отличный журнал”. “Не затирать областной литературы”, — писал он, напоминая о “Сибирских огнях” на страницах “Правды” и “На литературном посту”», — с признательностью отмечал В. А. Итин в статье «Две встречи (М. Горький и советская литература в Сибири)», рассказывая о внимательном и благожелательном отношении Алексея Максимовича к первому краевому литературному периодическому изданию. Эта заинтересованная, дружелюбная благожелательность с большим обаянием выражена Заковряшиным в созданном им портрете знаменитого писателя.

Еще одна юбилейная дата — 70-летие со дня рождения Ромена Роллана — стала поводом для публикации в первом номере «Сибирских огней» за 1936 г. открытого поздравительного письма сибирских писателей к Роллану. Здесь же читатели журнала могли увидеть и портрет Роллана, исполненный А. Г. Заковряшиным в иной стилистике по сравнению с изображениями А. М. Горького. Воспроизводя в линогравюре известный оригинал, художник акцентирует свойственную этой технике выразительность силуэта, обобщенного красочного пятна. Прием контражура, лежащий в основе портрета Роллана, позволяет Заковряшину подчеркнуть драматическое столкновение яркого света и сгущенной тени, создавая убедительное представление о глубине и сложности творческой личности выдающегося французского писателя.

С историей «Сибирских огней» связан и дружеский шарж на Лидию Сейфуллину, помещенный в третьем номере журнала за 1934 г. На журнальной странице портрет сопровождается шутливым комментарием, отсылающим читателя одновременно и к стилистике, и к тематике произведений писательницы: «Наши историки литературы открыли, что
Л. Н. Сейфуллина писала гомерическими стихами: “Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, он у торговок съестные продукты скупал”». В публикации этого шаржа легко увидеть знак неофициального, товарищеского внимания редколлегии журнала к Лидии Николаевне, входившей в круг основателей и первых авторов «Сибирских огней».

Портрет Л. Н. Сейфуллиной также исполнен в любимой А. Г. Заковряшиным технике линогравюры, художественному языку которой присущ энергичный, нередко грубоватый штрих в сочетании с большими, напряженными по тону цветовыми плоскостями. Эти выразительные возможности гравюры на линолеуме, использованные Заковряшиным уверенно и точно, позволяют ему достичь яркой гротескной зрелищности изображения. Особенностью его индивидуального почерка в этой технике служат крупные зубчатые штрихи и зигзагообразные линии, восходящие к силуэтным вырезкам из бумаги, популярным в народной городской среде 1920-х гг. В портрете Сейфуллиной, лаконично и остро передавая характерные черты ее внешнего облика: округлое лицо, огромные глаза, густую челку, скрывающую лоб, — Заковряшин создает узнаваемый образ, полный не насмешливой иронии, но живой теплоты.

Портреты писателей, составляющие лишь одну из множества граней творчества А. Г. Заковряшина, дают возможность увидеть в нем замечательного мастера, обладавшего оригинальным дарованием и ярким художественным темпераментом.