Кристально чистый коммунизм

Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка… В коммуне ли?  Развал СССР оставил открытым вопрос: было ли возможно светлое будущее — то самое, неминуемое, наступление которого обещала советская власть к 1980 г.? И как случилось, что в конце следования по маршруту с красивым названием «развитой социализм» двести миллионов пассажиров, машинисты и проводники чудесного поезда оказались не на сияющей станции «Коммунизм», а на мрачном полустанке под названием «Лихие 90-е»?

Смутные времена породили множество противоположных теорий.

Я никогда не искал ответа на вопрос, почему коммунизм так и не наступил. Не получилось, не смогли. Да мало ли причин! Но ответ сам нашел меня — словно хотел, чтобы я его озвучил. Случилось это, как ни странно, в Израиле, будто там хранятся ответы на все — даже на еще не заданные — вопросы. Как бы то ни было, полвека назад коммунистические настроения на Святой земле были довольно сильны. И там были созданы самые настоящие коммуны, в которых отсутствовали частная собственность и капитал. Зато имелось коллективное хозяйство, трудодни и общественные столовые. Коммуны эти существуют по сей день и называются кибуцами.

В кибуце вы не увидите угрюмых людей в кирзе и телогрейках, нет там раскисших дорог и поваленных заборов. Проблема алкоголизма отсутствует. Не тот климат, другой менталитет. Сходство с колхозом только в марксистко-ленинском подходе к общественному управлению. С разницей в том, что председатель в кибуце — «один из своих», но не назначенец сверху. Все члены общины равны между собой: один человек — один голос. Любой разочаровавшийся волен покинуть пределы коммунистического рая, и за это ему ничего плохого не сделают, — никакого «железного занавеса». Налицо волеизъявление народа, элементы демократии и плюрализма мнений, о которых с трибуны мечтал последний советский генсек.

Казалось бы, идеальные условия для процветания… а хозяйство убыточное. Без государственных дотаций и льгот — нежизнеспособное. Любопытный феномен, требующий более пристального рассмотрения.

Итак, начало 90-х гг. Кибуц на юге Израиля, который владел заводом по производству водопроводных кранов, курятником, коровником и апельсиновой плантацией.

К слову сказать, еще в советские времена, когда в СССР клеймили сионизм как марионетку западного империализма, предприимчивые израильтяне из того кибуца штамповали коробки с красной звездой и маркировкой одной из арабских стран и экспортировали свою продукцию в страну победившего пролетариата. Туда же отправлялись апельсины с наклейками «Марокко». Об удачной торговле мне с гордостью поведал начальник сбыта. Правда, потом я выяснил, что столь изысканная коммерция — не результат хитроумных еврейских комбинаций: такую форму торговли предложили советские товарищи, у которых чистые руки, горячие сердца и холодные головы. Идеологической борьбой сыт не будешь, а вот апельсины к столу на Новый год — в самый раз. Да и качественные водопроводные краны в хозяйстве пригодятся... Но вернемся к общественному устройству кибуца и организации труда.

Работа там выполнялась по принципу: «от каждого по возможностям и каждому… поровну». Но потребности всегда бегут впереди возможностей. И это замечательно! Ведь если каждому выполнить все его желания, то человек захандрит, как голливудский миллиардер, и начнет пихать в себя алкоголь галлонами и наркотики.

Кибуцники провозгласили коммунизм, и тут же возник весьма щекотливый вопрос: кому руководить, а кому сортиры драить. Каждый хочет стать директором завода, но мало кто прельстится в кибуцном курятнике испражнения убирать. И ящики с апельсинами по жаре таскать  — удовольствие не из самых заоблачных. А кто-то всю кибуцную продукцию продает, заключает договора, ездит на презентации. Кто-то должен составлять бизнес-планы и пресс-релизы. И все живут в равных условиях.

Со временем появляются обиженные. Возникает скрытое недовольство. Почему один с мозолями на руках и полной лопатой пахучих коровьих лепешек, а другой в галстуке, облит дорогим парфюмом и в запонках, попивает, как классовый враг, шампанское на подписании договоров и чистые ладошки партнеров по бизнесу пожимает? Где социальная справедливость, где обещанное равенство?!

Попытались установить очередность в руководстве — опять беда. Нельзя быть сегодня бухгалтером, завтра дояркой, послезавтра оператором станка с числовым программным управлением. Стали выбирать людей на длительный срок. Долго ли научиться сидеть в директорском кресле и на звонки отвечать: «Я занят!»?

Ежегодная ротация: откомандовал свой срок — марш в курятник! Можно ли теперь кричать: «ура-ура, да здравствует коммунизм»? Нет, нельзя.

Повар, хоть ты его на котлеты покрути, хоть перец им нафаршируй, не способен разобраться с токарным станком. Ни через год, ни через два года. Электрик не может отличить курицу от петуха. Прачку страшно назначать фельдшером. И мало кому захочется жить в доме, построенном бригадой пианистов по проекту скрипача. А сбор апельсинов — работа сезонная. Так что, товарищу плантатору сидеть без дела, пока апельсины зреют?

— Нет, — говорят ответственные товарищи, — пусть он пока в коровнике поработает.

А плантатор справедливо возмущается:

— Да знаете ли вы, что такое пудовые ящики в сорокоградусную жару таскать?! Я за день все, что наотдыхал, отрабатываю!

Скандал и вопли, кибуцники на общем собрании дискутируют. Умные речи об эффективности труда и благе родного колхоза с трибуны льются, но договориться народ не может, потому что личное благо всегда дороже общественного!

Наиболее активные кибуцные пассионарии продавливают постановление по взбунтовавшемуся плантатору. Обязан, говорят, работать в межсезонье. Кто за, товарищи? Голосуем. Почти единогласно — один несознательный плантатор против. Решение принято большинством голосов, внесено в протокол собрания. Но плантатор стоит на своем. Никаких компромиссов, и плевать ему на мнение коллектива. Обиделся. Стул ногой пихнул, дверью хлопнул. Только его и видели.

Что делать? Совершенно верно — заставить негодяя подчиниться большинству, пугая запретом пользоваться машиной. У кибуцников весь транспорт принадлежит коммуне. Каждый член общины записывается, указывает, для каких нужд ему автомобиль, и в порядке очереди получает доступ.

В порядке очереди — обратите внимание — это и есть дефицит в широком смысле слова. Машин на всех не хватает, и свою купить нельзя. Дефицит — обязательный атрибут коммунизма.

Тут мы подходим к главному. Чтобы запретить плантатору пользоваться транспортом коммуны, нужно иметь власть. А власть у народа, частью которого является пресловутый плантатор. Хочешь или не хочешь, по каждому поводу собирай собрание, устраивай голосование. На таких голосованиях плантатор одерживает победу. Вчерашние враги голосуют за него не из любви, а из шкурных интересов: «Сегодня плантатору руки заломали, а завтра кому?»

Председатель давит с одной стороны, но появляется оппозиция. Первые неофициальные группировки вступают в борьбу за право лоббировать свои интересы. Председатель пугает анархией и ставит вопрос ребром: что делать с распоясавшимся плантатором? Члены коммуны понимают, что ситуация тупиковая и бунт на корабле надо давить. Подвергают плантатора остракизму. Победители ликуют, плантатор повержен. Вынесено постановление о его занятости в межсезонье на расчистке коровника. Ликование, аплодисменты, даешь коммунизм!

Но не тут-то было! Плантатор делает ход конем — покидает кибуц и селится в городе. Кто хочет занять место предателя? Ну, товарищи, подходим записываемся! Дураков нема, все помнят, как сами стаей накинулись на одного. Победа большинства оборачивается сокрушительным поражением.

Тем временем кибуцные активы тают. Апельсины выращивать некому, да и навоз убираться сам собой не желает. Победителям становиться ясно, что пора спасать их рай. Для этого надо работать и что-то приятное посулить новому плантатору. А чем его купить, если в кибуце не практикуется денежный оборот? На одном патриотизме и высокой социальной ответственности далеко не уедешь. Хоть из-под полы черным налом плати!

Поэтому пытаются нанять волонтеров со стороны. Желающих мало. Израиль — это вам не сытая Европа, битком набитая страдающими от безделья идеалистами. В Израиле никто задарма вкалывать не станет и никакими красивыми словами их не проймешь. Доллары и шекели — вот мерило признательности, а вовсе не почетная грамота и похлопывания по плечу.

Приезжали в кибуц отдельные молодые романтики из Европы, Австралии, Северной Америки. Ехали за приключениями и свободой. Дискотеки, пиво, танцы. Черноглазый парень из Австралии влюбился в белокурую норвежку. Музыка, поцелуи. Здоровенный датчанин не поделил миниатюрную канадку с парнем из Челябинска. Откуда белесому викингу знать, что в Челябинске суровые люди?.. Вот и ходил он на следующее утро с синяком под глазом. Знатный фонарь, от души: «Челябинск — Дания, счет 1:0», наши выходят в финал. Смуглой американке приглянулся атлетической комплекции парень из Украины — женатый. Свободная от предрассудков американка, продукт сексуальной революции, не придумала ничего лучше, как спросить его жену: «Какие твой муж любит позы в постели?» Потом обижалась: за что некультурная жена вырвала ей клок волос? Столкновение культур и темпераментов...

С волонтерами весело, хотя они явно не инструмент спасения коммунистической экономики. Поэтому приходится кибуцу нанимать работников из города. Те работают честно и хорошо. Только им платить нужно, подвозкой обеспечить и питанием. Дополнительная статья расходов легла тяжким бременем на кибуцный бюджет. Поселение обрастает долгами, как дерево мхом. А еще бывший плантатор, мерзавец, приехал в кибуц этаким иностранцем. Друга он навещает, по кибуцу разгуливает и до омерзения любезно с членами коммуны, своими бывшими «единоверцами», раскланивается. Как там апельсины, спрашивает, еще не пропали? ГУЛАГа на него нет и статьи за измену малой родине. Как спасать кибуц от долговой ямы?!

Тут появляется гениальная идея... Она генерируется из воздуха, потому что каждый второй в Израиле — великий комбинатор. Хотя эту идею, полагаю, придумали чиновники министерства абсорбции с коллегами из других ведомств: для спасения тонущего коммунизма в отдельно взятом поселении нужна дармовая рабочая сила! Без нее кибуцу хана. И вот оно — благоденствие! В Израиль каждый день в начале 90-х годов массово прибывали новые репатрианты. Возник вопрос: как провести селекцию, выделить из толпы работоспособную молодежь и заманить в кибуц?

Опять умная голова подсказывает: «Объявите через своих представителей, что набирается студенческая подготовительная группа для тех, кто будет продолжать обучение в израильских вузах. Дескать, учиться будете много и чуть-чуть поработаете. А сделаете все наоборот. Маленькая ложь, но за нее никто не спросит. Дайте новоприбывшим жилье в вагончиках; преподавателем языка назначьте воспитателя из детского сада, хватит с них этого. Да следите, чтобы не переедали. Вредно это для молодого организма. В течение полугода, пока они не осмотрятся, гоняйте их как вам будет угодно, а потом других наберете». Гениально!

Коммунизм в отдельно взятом поселении был построен только через доставку бесплатной рабочей силы. Главный элемент коммунистической экономики, его несущая опора — бесплатный труд. Без этого рычага коммунизм рушится в течение двух-трех поколений. Если одно поколение идеалистов с фанатичной верой в «светлое будущее» строит коммунизм, то их дети и внуки обязательно устроят драку за наследство и не оставят камня на камне от мечты своих предков.

Паровоз так и не доехал до сверкающей коммуны, потому что нет такой станции — есть миф о ней, как о рае, которого никто и никогда не видел.