Вы здесь
Барс в снежных яблоках
* * *
на рябине снег
колокольчики в небе
в белом ливне монахами красношапочниками
на ступеньках воздуха — духа
в Триединой рябине стоит Саваоф
в красном пении колоколов
в белом ливне снегов
как река тишины
за звучанием слов
* * *
как свечи стоят незажженные вербы
мгновенье еще и вспыхнут о ком
весенний трамвайчик под номером первый
несется снегирь и машет флажком
стрельнет по сугробам разбойная белка
у клена башка от птиц кувырком
и голубь срываясь бельем хлопнет белым
и птичка ты сам — с таким хохолком
* * *
раскручивая спираль вселенной —
туристский коврик
перевернешь в руках
и сядешь на краю
на темечке ее
сквозь шорох света
пепел звездный
пропел одну
и вглядываешься
в допесенную воду-мглу
доречевую вспышку мысли
как молнию в ночном саду
Петроглиф
здесь звери приходят ладони лижут
и хлеба ищут и соль находят
а детеныш норки на колени залезет
знакомиться гладиться по глупой шерстке
а баран круторогий рогами витыми
запутался в кусте смородиновом
стоит в прекрасной цветочной шапке
как жених смущенный растерянный
где-то тут в рюкзачке мой походный ножик
зверь рисованными встряхнет рогами
из веток срезанных сложу костер-песню
комуз-язычок — кому заиграю
ветрам моим и вдруг — долина
в походную кружку плесну кипяточку
добрую кружку подаренную хорошим одним человеком
крутой кипяток на горных травах
Таракай*
Таракай — псевдоним алтайского
художника Николая Чепокова
...А Таракай из сумки вынет
долины, горы, водопады.
Марала губы в речке стынут,
алтаец рыбку ловит рядом.
Сосцы божественной Умай
льют водопады молока,
вот-вот прольется через край
из чаши горная река.
«А горные духи за всем приглядывают в сто глаз» —
так говорит Таракай
и рисунки свои показывает.
Рисунок первый
— Духи гор никогда не спят,
выглядывают из-за плеча,
то молчат, то глухо переговариваются.
Гора горе говорит:
— Огонь горит, — говорит, — у людей.
Огонь горит.
Горе гора говорит:
— Да, — говорит, — горит
огонь, горит.
Рисунок второй
— На серебряной вершине — барс
то в клубочек свернется кошкой баской,
то развалится по-царски,
то посмотрит по-хозяйски.
А глаза, как у нас, раскосые,
как клинок, мысли быстрые, острые.
Сам в снежных яблоках, как сад.
Сам в снежных яблоках, как сад.
Рисунок третий
— В аилах Алтая вечер подтаял.
У речки сидят три алтайца.
Давно их жены не прядут,
давно их жены ждут.
У коновязи — конь,
А это туристы к ним притулились, —
говорит Таракай, —
моргают на огонь
и не спеша
горячую арачку разливают
да звезды палкой ворошат.
Рисунок четвертый
— Любопытство губит нашего брата.
Алмыска голая, уж страсть как красивая.
Мужичку-то увидеть охота.
А как захохочет она —
тут уж беги со всей силы,
когти выпускает острые, как у барса,
поймает и слопает, ненасытная.
Надпись Таракая к своему рисунку:
«Не успел я к другу,
Не погулять мне на свадьбе.
Вместо араки веселой попью чай полынный,
Вместо песен зычных послушаю зов маралов,
Вместо драк кровавых услышу бой оленей.
Думаю, решаю, однако, хорошо, что я опоздал».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Беспечный рисовальщик,
смеясь, покажет новые рисунки,
кисет расшитый расшнурует —
чаинки растворятся ароматом.
Попьет чайку — и был таков!
Стемнеет рано. Но свет волшебный
бродит по двору —
как будто был в гостях Басё
иль с Хокусаем ты имел
неспешную беседу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как странник нищий Тикусай,
он бродит по дорогам,
лачугу подперев, чтоб не упала,
бревнами двумя.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Простились!
Куда уйдет — никто не знает.
В котомку спрячет свой Алтай
да на плечо закинет.
Лишь птичка вылетит в дыру
и запоет, родная.
* Таракай — герой алтайского эпоса «Маадай-Кара», вечный странник, нищий бродяга, весельчак, философ.