Вы здесь

Осень в рощах

* * *

Золотые маковки церквей — это осень в рощах. Перепутье.

Дни стоят самих себя светлей, в птицах улетающих запутав

кроткие осенние дымки, краткие осинные пожары.

Тянутся туманами с реки утки под колючие Стожары.

Упадет, отслеженный стволом, селезень в леса — в рога оленьи,

словно солнце в тальник, в бурелом, за границы рыжей ойкумены.

Так тепло, что тишина двора кажется ладонью загрубелой.

И за этим всем придет пора сцен без склейки фильмы черно-белой.

 

* * *

стрижи гремучею змеей звенят на небе, но не страшно

так самый воздух одомашнен сквозной пернатою возней

и смотровое колесо возносит нас к седьмому небу

и я стихи читаю Фебу — спасибо, бог, за это все!

за это лето на дворе, погоду эту отпускную

за то, что я Тебя рисую в стихах, за то, что трафарет

судьбы вычерчивает нас с неизреченною любовью

стрижата — вскинутою бровью — дивятся кручам горних трасс

а я Тебе дивлюсь и чуду, как чуду, я дивлюсь Тебе

и притягательной судьбе, в которой был, и есть, и буду

звенят стрижи (так бьют посуду) в веселой ветреной божбе

 

* * *

Зима. Зима. Студеные деньки.

На горизонте мокрый снег маячит.

А ветра нет. Высокие дымки,

как мачты.

Куда ж нам плыть? Суровая тайга

хоронит след. И бытие, что битва.

Далекие мне снятся берега,

и плаванье — как тихая молитва.

 

* * *

невесомость, патина золотых стрекоз

паутинка гатчины, что метемпсихоз

облака над озером, и туманов дым

или над березами бледный серафим

улыбнется месяцем одному тебе

ветер вепрем бесится: быть беде

а не то — прояснится, и стоит одна

с четверга на пятницу тишина

 

греза

Вся Нева: и баржи, и Биржа подо льдом. Под сурдинку зимы

опускается ниже и ниже обводное облако тьмы.

Снег идет и идет, как пехота. Меркнет слава. Разводят мосты.

Поднимаются кони Клодта. Подле, Лавра, твой монастырь.

Весь столичный город в движеньи, словно вновь — девятнадцатый век.

Новостройки, дома, учрежденья ловят ртами (сле)тающий снег.

И мы тоже с тобой, как дети, ловим снег и летим во сне

в рукавичках вязанных этих на катке, на реке, на Неве.

 

утро над невой

Пойдемте: снег упал на землю,

забилась радуга в канале.

Вот Эос высекла из кремня

искру: дворы светлее стали.

А над Невою, как над Темзой,

стоят туманными ночами

светила — стылыми свечами

с печалью, словно с антитезой.

 

отрывок

как бумажный кораблик в весеннем ручье

продолжается жизнь. я никто и ничей

никогда из-под спуда весеннего льда

не проглянет на свет голубая вода

никогда не споют в сиротливой глуши

голубиные крылья глубокой души

и как все напевая лезгинку ручья

я останусь с тобой. но останусь молчать

 

* * *

красно-рыжие дни, и стоят под дождями леса

как в осеннем заказнике в кронах — и рысь, и лиса

мокрый ветер качает широкие ветви осин

я опять здесь живу, и полуночный мир выносим

даже больше: здесь можно сойти от восторга с ума

или дымное ложе постелет священный туман

в час, что звезды, как свечки, сияют вверху да в пруду

не остынь! не остынь! — я куда-то тебя поведу

мы другие, иные, мы словно фита или ять

нас никто не поймет, нас за лесом уже не поймать

в день, когда за моря запоздалая птица летит

я твой номер опять набираю, как этот петит

будь со мной, — ты со мной, если листья кружит петипа

в вертограде ветров, за забвением не улетай!

 

мелочь

я б желал, чтобы ветер меня расплескал:

чтоб ни слова, ни звука, ни всплеска.

трется судно в ночи о холодный причал,

шелестит на окне занавеска.

хорошо этим летом и быть, и любить

тех, кто сердце взаимно заполнил.

обещаю всю жизнь ради смерти забыть,

чтобы Бог нас на небе исполнил...

чтобы Бог нас на облаке вспомнил,

надо ливни и ливни пролить...

 

* * *

между вдохом и выдохом агнцу оставив надежду

между волком и выходом, между зиянием, между

говореньем, молчаньем — штрихом, оголенностью, нервом

п(р)оявляясь сквозь сон и, быть может, являясь шедевром

пролегла между нами разлука, разверзлась стихом

никогда, никому, ни к чему, ни за чем, ни о ком