Андрей КУЗНЕЦОВ
ULTIMA THULE ЮРИЯ ШАХОЯНА


Какое бы сочетание букв, например: дхцмрлчдй — я ни написал, в божественной Библиотеке на одном из ее таинственных языков они будут содержать некий грозный смысл. А любой произнесенный слог будет исполнен сладости и трепета и на одном из этих языков означать могущественное имя Бога.

Хорхе Луис Борхес

Юрий Шахоян — художник большого диапазона и разнообразных интересов: он работает как скульптор и керамист, он делает вещи, которые невозможно вписать в определенные жанровые рамки, создает объекты и монументальные композиции, но для меня, как и для многих любителей искусства, он особенно интересен как ювелир.
Нужно сказать, что ювелирное искусство сейчас переживает расцвет: появились как ценители, увлеченно коллекционирующие «ювелирку», так и множество мастеров, работающих в самых разных стилях. Ювелирное искусство, как и искусство высокой моды, с одной стороны, сугубо утилитарно; оно «телесно», очень тесно связано с индивидуальностью обладателя и в какой-то мере служебно, ведь украшение — это вещь, деталь. Но, несмотря на прикладной характер, уникальные украшения, созданные по законам большого искусства, всегда выпадают из «потока» и тиража, они не связаны с сиюминутной модой и могут быть чем-то
большим, нежели простой аксессуар.
Шахоян во всем стремится избегать стандарта и банальности — и в композиции, и в образности. Каждая его вещь — это результат уникального эксперимента.
В искусстве главное — «голос», интонация, эффект присутствия, а основная масса украшений, создаваемых ювелирами, — это нечто тиражное, массовое и обезличенное.
Но когда уникальная интонация художника оказывается созвучна самоощущению обладателя, его индивидуальности, ювелирное искусство обретает смысл. Произведения ювелирного искусства обладают особым качеством еще и потому, что металл и камень, кость и дерево — материалы, обладающие самой разной фактурой и «теплотой», — как бы резонируют с человеческим телом, соединяются с ним, дополняют его. Без этого контакта украшения мертвы.
Почерк мастера всегда неповторим и безошибочно узнаваем по тому, как он трансформирует и соединяет эти материалы в тактильный ансамбль. Самое первое впечатление от работ Шахояна многие зрители описывают как эстетический шок: ничего подобного я не видел и ни к чему похожему не прикасался. Брутальная сила, ощущение которой рождают эти небольшие вещи, заставляет память искать аналогии, но прямые прообразы найти невозможно: мир Шахояна — это не сборник прямых цитат.
Приемы обработки материалов и формы его
украшений вызывают массу ассоциаций с самыми разными предметами — от фибул времени Великого переселения народов и окладов древних армянских евангелий из Матенадарана до деталей̆ паровых котлов и лабиринтов микросхем. В них чувствуется фантазия и опыт, культура и чувство — то есть все то, что отличает глубокое искусство от поверхностного украшательства.
Все ювелирные вещи создаются для людей, но не часто сталкиваешься с таким любовным отношением к материалу, качеством исполнения и вниманием к человеку, который будет носить эти кольца и подвески, практически сделав их частью себя...
Вещей, созданных Юрием Шахояном, хочется постоянно касаться, гладить их, трогать — с точки зрения исполнения они безупречны. Но материя сама по себе не способна стать украшением. Мастер показывает возможности металла, дерева и камня с помощью художественного метода, а цель его — раскрыть потенциал материалов в формировании образа, ведь именно образ объединяет все элементы художественного произведения в новую целостность. Шахоян — «златокузнец», его приемы (холодная ковка, текстурирование, клепка), подчеркивающие красоту и «вещность» металла, дерева и камня, — древние, «допотопные».
Юрий любит и умеет соединять близкие по цвету, но совершенно разные субстанции — драгоценное золото, не подверженное влиянию времени, и патинированную латунь, речную гальку и алмазы. Мастер бережно сохраняет переживаемое любым творцом ощущение первоматерии, в которой сливаются все стихии и начала и еще нет разделения на «небо и землю»...
Основа языка художника — в соединении выразительной формы и внутренней идеи (концепта), а прямая изобразительность и натурализм — начала второстепенные.
Образный язык Шахояна преодолевает косность вещества и одновременно раскрывает возможности материи — а это признак искусства. В том, что он делает, много импровизации, его работу можно сопоставить с классическим японским литературным стилем («вслед за кистью») или с современным графическим методом
«freehand».
У Юрия Шахояна есть своя философия материала, он создает свою мифологизированную иерархию
субстанций.
В металле он видит образ первовещества, алхимической materia prima, из которой можно сделать все; бронза или латунь (основная «субстанция» его
украшений) становится в руках мастера и брутально-мужественной, и девически-утонченной. В одной и той же вещи металл может напоминать стальную броню или становиться похожим на ткань или кожу. Текстура — основной прием работы мастера с металлом. Благодаря неповторимости текстуры аморфная природа металла становится подобна воде или поверхности зеркала, которая несет и сохраняет неповторимый образ. Текстура, отпечатанная на металле, подчеркнутая патинированием и полировкой, — главный тактильный козырь Шахояна. С помощью искусно обработанного металла мастер создает базовую гамму впечатлений и ощущений, но металл в его произведениях часто — конструктивный фон. Главный акцент, ключевое звено в ансамблях Шахояна — кость и камень.
Камень для художника — живое начало, противоположное податливому и аморфному металлу, иногда он «прорывает» бронзовые пластины, как скорлупу. Если металл — это холст, воплощение поверхности, носитель случайных трансформаций, то в камне, наоборот, художник видит воплощение закономерности и глубины. Камень — материализованное, сконцентрированное время. Процесс. И в гальке, и в бриллианте главное — неповторимость структуры, осмысленной художником как результат созревания и позволяющей увидеть в минерале сходство с тканью организма. Камень уникален. Но он всего лишь — часть, в малой частице камня содержится целое — необозримый мир геологии, мир почти бесконечных длительностей, огромных давлений и крайних температур.
Камень у Шахояна часто лишен огранки, он либо первозданно дик, либо обработан полировкой. Мастер любит использовать кабошоны, придающие его вещам архаичный вид археологических находок эпохи Великого переселения народов. Но стилистические ассоциации — не главное. С помощью камней-самоцветов Шахоян включает в свои произведения первозданную силу цвета: красный сердолик, многоцветная яшма, прозрачный аквамарин — все это не просто цветовые акценты, рационально подобранные элементы композиции, они — сгустки усмиренной цветовой энергии.
Кость (часто — драгоценный бивень мамонта) — «камень живой» — еще один излюбленный материал, используемый Юрием Шахояном при изготовлении украшений. Под рукой художника кость становится скульптурным материалом. Мастер подчеркивает органическую природу кости, она — зримый образ роста и развития. Одно из основных свойств кости, как и дерева, — теплота. Живая фактура резаной кости — важный элемент композиций мастера. Кость имеет поверхность и глубину — Шахоян любит работать с различными слоями мамонтового бивня, контрастно сопоставляя коричневатую поверхность кости и ее глубинные слои. Кость — вещественное проявление жизни, так же как и маслянистое, богатое по цвету экзотическое красное дерево. Шахоян работает с деревом весьма разнообразно: он то состаривает его и покрывает патиной, то полирует до блеска, добиваясь пластического эффекта и игры фактур.
В разнообразии материалов, используемых мастером для создания своих ансамблей, можно увидеть нечто большее, нежели набор формальных приемов, — Юрий Шахоян сознательно выстраивает некую натурфилософскую иерархию, ступени которой соотносятся с разными царствами: от минерального через
растительное — к животному. Дерево и кость принадлежат высшей ступени этой восходящей лестницы, они — материальные свидетельства жизни. Художник, соединяя в своих вещах частицы всех царств (от животного до минерального), тем самым сохраняет их от разрушения. Осознанно или бессознательно, но Юрий Шахоян создает фантастический палимпсест и из разновременных «культурных слоев» — предельная архаика обобщенных форм соседствует с хитросплетениями, достойными биомеханических фантазий Гигера, северные мотивы переплетаются с восточными...
Вещи Шахояна словно созданы в некоем вымышленном Вавилоне — месте смешения языков и времен — или в полумифической северной Thule. Соединение культурных аллюзий в парадоксальное целое, которое больше своих частей, — самая яркая черта стиля Юрия Шахояна, но при всей своей мозаичности вещи художника органичны и честны, в них нет постмодернистского притворства.
Один из излюбленных предметов, к которым мастер постоянно обращается, — браслет. Шахоян превращает свои браслеты в своеобразные полиптихи — сложносоставные композиции, где сочетаются самые разные материалы. Кольца — еще один любимый мастером тип украшений, в которых он стремится к созданию чрезвычайно цельного скульптурного образа; а отдельный уникальный тип украшений, который особенно впечатляет, — подвески. Фактически это миниатюрные скульптуры, или ассамбляжи, образы которых никогда не повторяются.
На границе ювелирного искусства и скульптуры Юрий Шахоян создает свои известные «доски» — рельефные композиции, в которых дерево и металл играют ведущую роль. Красота всех этих предметов утверждает некую вневременную «чудесную реальность», и кажется, что герои рассказов великого коллекционера образов Хорхе Луиса Борхеса могли бы забывать их среди книг Вавилонской библиотеки...