Шаткие светы весны

* * *

Все — чужое. Свое только горе.

Все одолжено, взято взаймы.

Даже капля свободы — у моря.

Даже мысль — у дубовой коры.

Ты цветы узнавать разучился,

Ты лесные приметы забыл.

И с лучиной реки разлучился.

И свой дом деревянный забил.

А вокруг были только родные,

Их сочувствие, их тишина,

Их упрямые корни земные,

Их небесные имена.

* * *

Бывает даже вечер вечен.

Как тень, растянута минута.

Бывает, синие качели

В одну лишь сторону летят.

Вскипая, медлят самовары,

Степенные гуляют пары,

Веселые сердца скворечен

На волю выпорхнуть хотят.

Весной, бывает, жизнь мелькает

И каплей по веслу стекает.

Бывает, своду небосвода

Покоя лодки не дают.

Смеется ветер-перевозчик,

Как будто неба переводчик,

На небе слов не произносят,

На небе плачут и поют.

* * *

Перед Пасхой каждый год —

Это в детстве было —

Посреди иных забот

Мама окна мыла.

Что там «быть или не быть» —

Разве в этом дело?

Окна мыть или не мыть —

Вот вопрос предела!

Смотрим мы на белый свет,

Как из дому выйдем,

Вдруг в окошко прошлых лет

Главное увидим?..

Получил из детства я

Нынче телеграмму

На обрывке букваря:

«Мама мыла раму».

* * *

Закончены зимние песни мои.

Довольно снега нагрешили.

Весеннее небо золотошвеи

Насквозь наконец-то прошили.

И там, на пригорке, где сердцу тепло,

Земля получила где роздых,

Как будто бы переливаясь в стекло,

Струящийся плавится воздух.

И вдруг я подумал о ранней листве,

Которую поздно увижу.

И вдруг я подумал о дальнем родстве,

Которое близкого — ближе.

Сильна меж людьми непонятная связь,

Когда ты не знаешь кого-то

И ниточки нет, чтобы оборвалась,

А есть только след самолета...

Зачем я подумал о ранней листве,

Которая раньше и раньше?

Зачем я подумал о дальнем родстве,

Которое дальше и дальше?

Зачем я остался на этой войне?

Зачем эти лица остались во мне?..

Оно и понятно — седьмая вода,

Не греет давно душегрейка.

А все-таки хочется хоть иногда:

«Родная, — сказать, — черношвейка».

* * *

Надоела война.

И миры — надоели.

Ты родился едва,

А тебя уже съели.

Увядает цветок

Красоты Нефертити,

Умирает белок

На холодной орбите.

Починили реле,

Подсветили эпоху.

— Есть ли жизнь на земле?! —

Крикнешь чертополоху.

Но колюче молчит

Тень травы окаянной...

В небе осень влачит

Свой хрусталик стеклянный.

* * *

Кто там тревожит титанов,

Рушит их тучные сны?

Это штативы каштанов,

Шаткие светы весны.

Что там за мошки роятся,

Дым оморочить хотят?

Крыши покоя боятся,

Сверху посмотришь — летят.

Ветер живет, умирает.

Гром тишиной говорит.

Облако силой играет,

Краем кромешным горит.

Больше не надо бояться

Неподметенной весны.

Дворнику Нестору снятся

Местные пыльные сны.

Все, кто теперь уже в Лете

(Лето, а в нем — никого), —

Белоголовые дети,

Бедные дети Его.