Плохая бумага

* * *

Сутулюсь, точно запятая,

Уткнувшись в старую тетрадь,

Но врать не стану: не хватает

Тебя. Не стану врать...

Мы пережили наше время

И смыслы страха и любви.

И лишь отдельные морфемы

Из рукописной синевы

Еще шуршат по старой стогне,

Дразня рабочий инвентарь.

И ворот улицы расстегнут

Ночами на один фонарь.

* * *

И стоя в храме городском,

Где дрожь свечей,

Не то чтоб плачу я легко,

Но легче, чем

Могилок родственников меж,

Да с пьяных глаз.

Как если бы в пустой суме

Нащупал Спас.

Раб Божий не ахти какой —

Сухой листок!

Дурак как прежде дураком,

Зато Христов.

Плохая бумага

День плохой, как плохая бумага,

Но какая уж есть — чем богат.

Я пишу на обломках ГУЛАГа

На себя самого компромат.

Я пишу, зная, что не посадят:

Не монах, не солдат — мелковат.

Нет в душе моей райского сада.

И креста на мне нет, говорят.

Ну кого удивишь компроматом?..

А бумага... Бумага и есть!

И плохая была чьим-то садом,

Над которым окно — будто крест.

* * *

Другу-агностику,

почитателю Бодлера

Мы любили тему смерти,

как фантастику, вообще.

Как и всякий, кто инертен,

словно камешек в праще.

С молодых возьмешь немного.

Вот и не брала она —

смерть брезгливо по дороге

нас послала в и на.

Подросли. Заматерели,

кое-как обжились тут...

Ты закончил по Бодлеру.

Я хотел бы — по Христу.